Война – дело семейное. Перехват - Страница 6

– Правда? – с явным огорчением протянула Сташи. – Так уж и уродец?

– Ага! – кивнула я, радуясь шансу хоть как-то подгадить Фенриру. – Нос – во! – изобразила рукой клюв птицы-тукана. – Зубищи – во! – клацнула сведенными ладонями на манер капкана. Хотя это была страшилка специально для Сташи – я-то считала, что крупные зубы для волка завсегда плюс. – И глаза: голубые-голубые! Аж противно.

– Голубые? – удивилась подруга. – Аномалия, что ли? Генная мутация какая-то?

– Разве у оборотней бывают глаза не желтого цвета? – поддакнул Даник.

Я уныло подтянула солнцезащитные очки повыше на переносицу.

– Он чертов аристократ, – сказала так, будто это должно было все объяснить. Естественно, никто ничего не понял. Пришлось вдаваться в подробности. – Ну вы же знаете, что у оборотней есть две основные правящие династии: аристократы и военные? Как, например, ваши радикалы и консерваторы: те же лоббирование собственных интересов, вечная борьба за власть и перевыборы каждые десять лет.

Друзья с умным видом кивнули. Я продолжила:

– Но у вас говорят: «Кто в молодости не был радикалом – у того нет сердца, а кто в зрелости не стал консерватором – у того нет ума». А у нас партия – это на всю жизнь. С раннего детства нас обучают так, чтобы мы были достойными представителями своей группировки. И как раз в этом кроется отличие. Воины учатся создавать единый облик, собирая лучшее и от человека, и от волка. Потому я могу обратить практически любую часть своего тела, но уже лет тридцать не превращалась в зверя полностью. А вот аристократы наоборот: доводят до совершенства каждую из своих ипостасей.

– Но почему? – удивился Даник. – Неужели так сложно научиться и тому, и другому?

Внимательно посмотрела на него поверх очков: забавный человечек. Он всерьез считает, что за столько веков ни одному оборотню не пришла в голову эта «гениальная» идея?

– Сложно, – ответила, подпирая щеку ладонью. – Знаешь, сколько лет нужно тренироваться, чтобы научиться оставлять одно ухо волчьим, а второе – человеческим? Вот то-то! У меня ушло почти пять. И еще столько же, чтобы довести это умение до автоматизма. До уровня интуиции. Чтобы делать, почти не задумываясь. И это – только одно ухо! А ты прикинь, сколько у меня всего частей тела? Да еще эта прокачка дополнительных умений…

Сташи вздохнула с такой горечью, будто это ей пришлось пережить сорок два года скучных ежедневных тренировок, и попыталась отобрать у меня бутылку. У меня! Мое ядреное пойло. Хорошо же ее развезло от одной-то стопки.

– А почему вы вообще раздельно обучаетесь? – видя, что маневр с захватом не удался, спросила она.

Я пожала плечами:

– Ну, обучение ведь зависит от целей? А они у нас разные. Ты ведь в курсе, что последние семьдесят лет у руля стояла партия воинов? Почему так? Да потому что люди без конца воевали. И оборотни выбирали тех правителей, которые могли бы в случае чего их защитить. Оградить от войны. Ну или победить в ней, если все-таки пришлось бы вмешаться. А кто лучше всего мог это сделать? Конечно, тот, кто сильнее, быстрее, ловче. Кто пользуется преимуществом обеих ипостасей и в течение многих лет создавал себе репутацию отличного солдата.

Я помолчала, думая, допивать остатки самогона или мне уже хватит на сегодня. Решила, что – нет, не хватит, икнула в подтверждение и продолжила:

– А в последнее время в Союзе воцарился мир, и к власти тут же пришли аристократы. Политики. Способные просочиться в человеческий парламент и представлять интересы нелюдей не оружием, а, так сказать, силой слова. Они все время на виду, и им ну никак нельзя случайно отрастить себе волчьи уши перед камерой. Эх…

Я с несчастным видом уткнулась лбом в столешницу.

– Все ведь так хорошо шло! Ну как воины могли продуть эти проклятые выборы?!

Даник со Сташи переглянулись поверх моей головы.

– Золотце, но это ведь еще не конец света, – попытался утешить меня парень.

Я упрямо поджала губы:

– Конец! Потому что эти аристократические сволочи сейчас всюду пытаются всунуть свой нос. Застолбить позиции. Даже до меня добрались. А у меня мама – аристократка, так что я отлично знаю, что ничем хорошим этот их «наблюдательный визит» не закончится.

Сташи всхлипнула (она когда выпьет, всегда такая жалостливая становится) и погладила меня по голове. А Даник решил, что раз уже разбередил мои раны, то нужно выяснить все до конца:

– А чем может закончиться?

Я резко выпрямилась:

– Группу мою заберут. А меня… хорошо, если просто уволят. У аристократов знаешь какая строгая гендерная иерархия? В их понимании место волчицы – кухня и спальня. Главная обязанность – быть красивой. И молчать в тряпочку. Потому моя мать и занудствует со свадьбой: она просто не представляет, как ее дочка может желать чего-то другого! У воинов все иначе. У нас нет этого «леди» и «лорд». Только «мэтр» – бесполое существо в форме.

– Так вот почему тебя это обращение так бесит! – воскликнул Даник.

Господи боже, он прозрел! И с этим человеком я знакома семь лет…

– Представь себе! – буркнула сквозь зубы. – И Фенрир, сукин сын, это тоже прекрасно понимает!

– Слушай, я все-таки хочу увидеть этого гада! – воскликнула Сташи. – Хочу знать врага лучшей подруги в лицо!

– А ты запроси поиск «Фенрир Тант». – Я залпом проглотила еще одну порцию чудодейственного снадобья и поняла, что идея с именем была отличной – от него уже даже не тошнило. Зато, кажется, начало подташнивать от самого снадобья. – В сети его фоток полно.